Я развернулся, обнаружив за своей спиной целый и невредимый цветок метки. Но проклятье замерло на губах, не успев с них сорваться.

Нить силы Виостия истончилась и лопнула лишь в моих руках. Больше того, зацепившись за цветок, она так и осталась натянутой между ним и сгустком силы Виостия.

И что это должно значить?

Когда время отдыха закончилось, а солнце начало клониться к горизонту, я протянул к цветку уже три нити. И ощущал себя при этом так, словно все эти три тысячи вдохов я не в своём теле духовным зрением летал, а таскал мешки с камнями в тумане зала Тысячи Этажей.

Флаг формации я убирал трясущимися руками. Это заметил даже Призрак, который отвлёкся от окрестностей и уставился на меня. Я криво ухмыльнулся. А мне ведь ещё сутки бегать от сектантов. Сумею ли?

Когда начало темнеть, руки у меня уже не дрожали, пусть и были в крови, а с губ не сходила довольная улыбка. Сумею. Обязательно сумею. Ведь нить, которая рвалась из моей макушки к небу, явно стала бледней.

— Вон он! Окружай! Десять пилюль Трансформации не должны сбежать!

Я огляделся. Темнота не была мне помехой. В этом мы сейчас с сектантами наравне. Они издалека видят мою метку, я без малейших проблем вижу их Указы, стоит только им приблизиться.

Сначала левого с десятком.

Рывок сквозь их техники.

Умрите.

То ли я убивал сегодня особенно жестоко, наконец-то запугав преследователей, то ли мне впервые повезло и на склоне этой горы людей оказалось мало, но когда наступило утро, я просто сидел на камнях и глядел, как встаёт солнце. Ещё немного и нужно будет начинать путать следы и искать...

— Удав, глянь туда.

Я оглянулся, задрав голову вверх. Сверху, с выступа торчало две головы.

— Значит, не показалось.

— Так ты видел метку?

— Конечно, видел.

— Ты придурок, Удав. Он грохнул уже кучу людей. Пошли отсюда.

Я в изумлении вскинул брови, вглядываясь в лица. Надо же, первый раз такой здравомыслящий попался.

— Это ты придурок. Представь, сколько у него в кисете добра уже скопилось.

— Зачем добро мертвецу?

— Вот именно, Квартик, вот именно.

Услышав прозвище, я едва не расхохотался. Квартик? Похож, похож. Такой же осторожный и умный.

Правда, он тут же испортил моё мнение о нём.

— Весь в кровище. Не выглядит опасным.

— Ну так столько дней драться день и ночь.

— Говорят, в первый день, когда он ещё сильным был, то обобрал всех охранников южного входа. Тех, из союза сект, что потом становятся старшими собирателей.

— Это же сколько добра...

Я покачал головой и встал. Никакой ты не Квартик, тупой Квыргл, не больше.

Их наверху оказалось не двое, а четверо, но это ничего не изменило. Два мне, два Призраку. Лень бегать. И, пожалуй, я даже уходить отсюда не буду. Лучше места не найти. Лишь сделаю вид, что бегу прочь, на случай, если на меня сейчас глядят с какой-нибудь окрестной скалы любопытные глаза. Это не сложно.

Когда стало окончательно светло, а солнце поднялось высоко, меня всё ещё никто не потревожил. Удачный день. Будь такими все, глядишь меня и не довели бы до отчаяния и предела.

Оглянувшись последний раз, я просто спрыгнул вниз, в ущелье, Рывком ушёл раз, другой и замер в небольшой пещере. Камень надо мной светлый, отлично скроет уже плохо видимый луч метки. Полдень близко.

Вход в пещеру перегородила формация. Наконец-то в ход пошло всё то, что я месяц за месяцем таскал в кисете. Если память меня не подводит, то это трофей ещё от Саул. Формация не только гасит звуки из пещеры, но и окрашивается под цвет камня, которого касается. Не каждый сумеет понять, что перед ним обманка.

Следующим в камень вонзился Флаг Сотни Убийств. Кто-то же должен принять на себя первый удар и дать мне время вернуться из себя.

Всё это, конечно, не полноценная медитация, как на водопаде, где я даже не замечал течения дней, но концентрации для того, чтобы вытянуть нить из сгустка силы Виостия с каждым разом требуется всё больше и больше. Настоящий мир словно покрывается дымкой, отдаляется, становится еле слышимым.

Но зависит, конечно, от того, как орать. Вот эти явно стараются.

Мне даже не нужно было касание Призрака, чтобы отстраниться от борьбы с меткой и открыть глаза прислушиваясь.

— Быстрей! Икий! Формацию!

— О да! Попалась!

Я вскинул брови. Попалась? Я точно мужчина. Значит, они явно ловят не меня, но кого? Неужто Зверя? Их здесь мало и на них охотятся так же азартно, как и на травы.

Звонкий женский голос стал мне ответом:

— Уркат, это уже не похоже на шутку. Ты в своём уме?

— Конечно, в своём, в чьём же мне ещё быть? И не делай вид, что утром не поняла, к чему всё идёт. Поняла, иначе бы не бежала так сломя голову.

— Дед всё узнает, он потребует твою голову у вашего главы. И тот лично оторвёт твою пустую башку. Я уже сообщила деду твоё имя. И тебя, и каждого из вас спасёт только немедленное извинение. Ну! Я жду!

Снаружи повисла тишина, которую разорвал хохот:

— Не нужно сотрясать воздух пустыми угрозами, Фатия. Парни, не ведитесь. Если бы она действительно сообщила своему деду наши имена, то сейчас требовала бы не извинений, а чтобы мы отсекли себе левую руку по локоть. Да она просто не стала бы убегать от нас утром. Да, у неё был Нефрит Голоса, но она явно использовала его ещё несколько дней назад. Никто не знает, что наша секта гоняет её по горам.

— Умник, погоди смеяться. Уж имя моего убийцы он отлично узнает. Кто из вас обрушит на себя гнев моего деда?

— И снова глупость. Я отлично знаю, что у тебя есть Нефрит Жизни. И отлично знаю, что достаточно отобрать его, спрятать в кисет и выждать немного, чтобы твой дед никогда не узнал, кто убил его единственную внучку.

Я скривился. Вот уж у них отношения. Но деталь про Нефрит интересная. Помнится, я вышел из такой же ситуации, поручив убийство таланта Саул Призраку. Да и вряд ли я сумел бы отобрать что-то у него из-под брони.

Правда, сейчас меня волнует совсем другое.

Не буду выходить. Не хочу. Я не хочу. Закончите это быстрей. А вечером, когда придёт пора снова бежать, я выйду из пещеры старательно отворачиваясь от тела.

Ну же! Заканчивайте это!

— Держи её! Левей! Сеть! Крепче! Давай, давай, подбирай! Застёгивай, застёгивай! Нефрит, где Нефрит?

И тут же торжествующий голос ему ответил:

— Вот он, Уркат, вот он.

— А ты хорош, Икий, очень хорош. Сегодня действительно твой день. Я не забуду твою помощь.

— К чему откладывать награду, старший? Гляньте, какую красоту я нашёл, пока искал Нефрит.

На несколько мгновений снаружи воцарилась тишина, а затем разорвалась одобрительными возгласами:

— Ничеси. И впрямь. Ты глянь, словно молоко. Дочери главы секты есть чем похвастаться. Действительно, Цветок секты.

Я вздрогнул, словно мне в бок вбили жало кинжала, прижал пальцами дёргающуюся бровь. Вы можете решить это быстро, уроды?

— Отлично, Икий, отлично. Мне нравится этот многообещающий вид. Ты заслужил владеть личным кисетом.

Ответом ему стал короткий смешок:

— Конечно, свой кисет это достойная награда, старший, но мне хотелось бы получить ещё кое-что. Совсем немного.

Их главарь лениво процедил:

— И ты хочешь?

— Быть вторым, — говоривший снова хохотнул и мечтательно заметил. — Будет что вспомнить, старший Уркат.

Ответили ему почти без раздумий:

— Хорошо, заслужил, Икий. Тащите её в тень, вот сюда, да. Всё, дальше я без помощников, разойдись.

Что-то треснуло, ударило в грудь. Я вздрогнул, опустил взгляд. В левой руке я, похоже, сжимал какой-то камень, который только что лопнул, разлетевшись по пещере осколками.

Снаружи доносился глумливый хохот, грязные советы и женские проклятья.

Тупые дарсы, которые могли бы жить, если бы не пересекли черту. Почему вы не убили её быстро?

Рывок пронёс меня прямо сквозь завесу маскировочной формации. Первый ничего не успел понять, как я нанизал его на Крушитель. Цветок лезвия вышел у него из спины, удар остановил только мой кулак, крепко, до боли сжатый на древке.